Жизнь прожить – не поле перейти

Село Мелиховка вблизи Харькова для гитлеровцев служило перевалочным пунктом. Наступавшие немецкие части останавливались на 2-3 дня в уцелевших домах на отдых и продвигались дальше. Немцы чувствовали себя  полноправными хозяевами. В начале, когда фашисты только оккупировали Мелиховку, жители их боялись, а потом страх пропал, осталась одна ненависть к врагу.

Хата Щёкиных попала под обстрел в первый же день наступления немцев и от попавшего в неё снаряда сгорела дотла. Федора Семёновна вместе с малолетней Полей перебралась к своей старшей сестре Дарье, которая жила с двумя дочками. К ней же перешла жить и Марфуша – младшая сестра Федоры Семёновны и Дарьи Семёновны. Так и жили все вместе, веря, что скоро оккупантов прогонят, и наступит прежняя, мирная жизнь.

Детство Полины Николаевны Дисс не назовёшь золотым. Отца она не помнила совсем, он погиб в финскую войну. В голодомор умерли два её брата. Из всей большой семьи Щёкиных остались мать и она, Полина. А тут война, будь она проклята!

- Мне было 6 лет, когда объявили о нападении Германии на Советский Союз. Запомнились слова песни:

22 июня ровно в 4 часа

Киев бомбили, нам объявили

Что началась война…

В Мелиховке остались старики, женщины, дети. «Под немцем» несладко жилось. Девчат и парней угоняли на работу в Германию. Никаких вестей с фронта не поступало.

… Немцы в очередной раз остановились на постой в хате тёти Даши. Запомнился Полине Николаевне такой эпизод. Немцы готовились к ночлегу: застлали пол соломой. Поверх неё бросили ложник (покрывало), попавшееся им на глаза.

- Я, мои двоюродные сёстры Оли и Надя спали на печке. Однажды, - вспоминает Полина Николаевна - нас разбудили рано утром, вывели маму, тётушек и нас, детей, на улицу, показали жестами, что надо выстроиться в «линейку». Выстроились. Мама прошептала: «Наверное, расстреляют».

Но один из немцев достал фотоаппарат. Мешая русские слова с немецкими, стал говорить: «Ахтунг! Ахтунг! (Внимание! Внимание! Снимок на память. Ин Дойчланд (в Германии) говорили, что у всех жителей варварской страны растут рога». Он засмеялся: «Я пошлю нах хаузе (домой) фотографию. Пусть увидят,  что у вас нет рогов».

До чего же гитлеровская пропаганда промыла мозги немецким обывателям. Они всерьёз верили, что у граждан СССР на лбу имеются рога, а по улицам городов гуляют медведи.

День, когда погибла Федора Семёновна – мама Полины, она запомнила на всю оставшуюся жизнь. В Мелиховку вошли эсэсовцы. Рослые, холёные. Несколько человек остановились на постой у тёти Даши. Старший по званию приказал Федоре Семёновне чистить картошку, раздал работу тёткам Полины – Дарье и Марфе.

- Шнель! Шнель, руссише швайне! (Быстрей! Быстрей, русские свиньи!) – торопил он женщин.

Взглянув на Полину, эсэсовец схватил со стола нож, сунул его в руку девочки: «Помо-галь! Шнель, их заге! (Быстрей, я сказал! )». Нож не слушался Полину, да и не научилась она ещё чистить картошку. Слёзы брызнули градом из её глаз.

- Ауф ди штрассе! (на улицу!)- закричал эсэсовец.

Перепуганные женщины с детьми выбежали во двор. Эсэсовец приказал им выстроиться, а потом из кобуры достал пистолет и нацелился в стоявших. Среди звенящей тишины прозвучал выстрел. Полина не видела, куда стрелял фашист, увидела только, как медленно, словно кланяясь, упала на землю её мать. Эсэсовец подошёл к упавшей Федоре Семёновне, брезгливо ткнул её в бок носком начищенного сапога, засунул пистолет в кобуру и приказал выезжать со двора.

- Он стрелял вверх, а не в нас, - шепотом, боясь, что её услышат, сказала тётя Даша. - Не выдержала Дора (так звали в Мелиховке Федору Семёновну). Умерла она от разрыва сердца.

Потянулись тоскливые дни, похожие на сумерки. А потом после долгой оккупации в село вошли части Красной армии. Возвращались к родным пепелищам жители, рыли землянки, в которых и жили. Постепенно налаживалась жизнь. Яркий луч надежды давал силы. Люди верили, что всё у них получится.

А пока… После изгнания фашистов в селе осталось несколько уцелевших хат. Уходя, немцы разбили церковь, школу, медпункт… Учить ребятишек стали в самой большой уцелевшей хате. Полина сама записалась в первый класс. Учебный год начался перед ноябрьскими праздниками. Счётными палочками служили пустые гильзы, тетрадями - старые книги, чудом сохранившиеся в годы оккупации, писали между их строк.

…Вернулись с фронта мужья тётушек.

Полину взяла к себе тётя Марфа. Девушка окончила 7 классов и поехала в ближайший от Мелиховки город – Харьков, поступила в Харьковский техникум гражданского строительства. Проучилась полгода, а потом пришла к директору техникума и объявила, что забирает документы. Директор, сердобольный и добрый человек, с состраданием глядя на худющую девчонку, спросил:

- Куда пойдёшь?

Полина честно ответила:

- Пойду учиться туда, где кормят и одевают.

Она не стала объяснять, что тяжело ей без помощи. Тёте Даше своих дочек надо тянуть, а муж тёти Марфуши решил, что Полина и сама  справится, не подумал, что время тяжёлое, послевоенное и девчонке в большом городе без помощи близких приходится тяжело. Полина Николаевна до сих пор не любит «грузить» своими проблемами других. И тогда, в ранней юности, и сейчас пытается справиться с трудностями сама. Гордая? Да! Она принадлежит к числу тех, кто не любит плакаться на жизнь, которая для неё, Полины, всегда была учителем с того самого страшного дня, когда на её глазах от разрыва сердца умерла мать – единственный родной человек на всем белом свете. Полина Николаевна всему научилась сама. Она отлично готовит, шьёт, умеет со вкусом одеться, умеет принять гостей, до сих пор занимается общественной работой, поёт в народном хоре «Забайкальские напевы». Полина Николаевна интересный собеседник, но, замечу, не с каждым станет дружески общаться. В окружающих ценит честность, прямоту. Но вернёмся к моменту её ухода из техникума и послушаем, что она рассказывает сама:

- Шла куда-то бесцельно. Не заметила, как оказалась на мосту через реку. Смотрю на её глубокие воды и думаю , а что, если меня никуда не примут, ведь середина учебного года, набор студентов закончился. На душе смутно, муторно. Вдруг чувствую, кто-то трогает меня за плечо:

- Ты чего, милая?

- Обернулась. Вижу перед собой немолодую женщину, которая участливо смотрела на меня:

- Меня зовут Анной, можешь тётей Ню-рой называть, - сказала незнакомка. – А тебя как звать-величать?

- Полина.

- Ну, рассказывай, как ты тут очутилась?

И девушка начала рассказывать, перескакивая с одного на другое. Женщина ей казалась давно знакомой.

- Пойдём, девонька, пойдём с моста, по дороге расскажешь всё поподробнее.

- Так я вам только что все рассказала!

- А ты ещё раз, не торопясь.

И Полина рассказала тёте Нюре всё: как росла без отца, как погибла мать, как одиноко в большом городе…

- Ничего, ничего, милая. Пойдём-ка ко мне. Попьём чайку да подумаем, куда тебе лучше определиться.

После чая Анна сказала:

- Знаешь что, Полина, слышала я от знакомых, что идёт набор в текстильное училище. Сирот набирают. Вот туда и пойдёшь. А что, нам ли выбирать?

Пришли они на проходную. Охранник

куда-то позвонил:

- Идите, - сказал.-  Директор училища ждёт вас.

- Меня записали, сказали, идите домой, сообщим, - вспоминает Полина Николаевна.

- Мне негде жить, - говорю. – Тут пришла какая-то женщина выделила мне комнату: «Переночуешь, а завтра огласят списки».

- Назавтра огласили списки: одних записали в группу прядильщиц, я попала в группу помощников мастеров. Согласия нашего, конечно, никто не спрашивал. Но от счастья многие плакали: наконец-то будет над головой постоянный кров и еда. Подошли машины, нас повезли в баню. Здесь же выдали и обмундирование. В училище подружилась с харьковчанкой Шурой Бедренко. По воскресеньям ездили к её бабушке. С Шурой делились девичьими секретами. Она была моей лучшей подругой.

После окончания Харьковского фабрично-заводского училища многих его выпускников, в том числе и Полину, отправили работать на ткацкую фабрику в Ворошиловград (ныне Луганск). При фабрике были общежитие, детский сад, школа. Все учреждения носили имя Ворошилова…

…И вновь ей судьба преподнесла подарок. Она с подружкой сняла квартиру. Хозяева тётя Таня и её муж Павел относились к девушкам по-отечески. Тётя Таня учила их всему, что умела сама.

…Минуло лето. Расцвёл яркими красками сентябрь, время незаметно подкатилось к ноябрьским праздникам. Однажды Полине позвонила двоюродная сестра Ольга, которая окончила Харьковский техникум гражданского строительства (тот самый, в который поступала и Полина), она жила под Ворошиловградом, работала на строительстве шахтёрского посёлка:

- Здравствуй, Полина. Что делаешь на праздниках? Ничего? Приезжай в гости, посмотришь мою квартиру.

У сестры собралась большая молодёжная компания. Разговоры велись вокруг строительства нового посёлка, говорили о том, каким он будет красивым, уютным. Девчонки в ярких крепдешиновых платьях, юноши в клетчатых рубашках и широких брюках «клёш». Кажется, вся честная компания в сборе. Ан, нет! Кто-то постучался в дверь. Ольга бросилась открывать. Вскоре в комнату вошли парни в морской форме.

- Всем привет от моряков Тихоокеанского флота! Давайте знакомиться. Меня зовут…, - представился первым красавец Роман. – А это от нас, дорогая хозяюшка, - передал он большой пакет Ольге.

Праздник в разгаре. «Утомлённое солнце нежно с морем прощалось…» - танго, вальс «Амурские волны»… Ах, молодость, молодость! До чего ж славно кружиться в вальсе с Романом, который постоянно приглашал Полину танцевать.

После очередного танца к Полине подошла Ольга:

- С одним моряком ты так и не познакомилась. Пойдём, - потянула она её на кухню.

Там у стола стоял парень и что-то резал. Увидев Полину, засмущался. Так и не сказали они друг другу  ни одного слова.

- Ну как? – спросила её Ольга, когда Полина вернулась в комнату. - Познакомилась с Геннадием? Понравилась ты ему!

- Он мне ничего не сказал.

- Ничего? – удивилась Ольга.

Закончился праздник, и Полина вернулась в Ворошиловград. О Геннадии и не вспоминала. Многие с ней хотели познакомиться. Да что с того?! Сердце её ждало того единственного, который станет её мужем.

…В воскресенье Полина отдыхала и решила подольше поспать. Сон нарушила тётя Таня. Разбудив девушку, она сказала:

- К тебе приехали.

- Кто?

- Моряк. Геннадием назвался.

Одевшись, Полина вышла в комнату. Она увидела того самого парня, который не решился с ней познакомиться в первую встречу.

- Так что? Так и будете сидеть и молчать? А ну-ка, быстро к столу! – прикрикнула тётя Таня.

После обеда они гуляли по городу. Геннадий рассказал Полине, что родом  из Забайкалья, со станции Каганович (ныне Чернышевск), что служил на Тихоокеанском флоте во Владивостоке, что осталось до дембеля всего-то полгода, как объявили об ударной комсомольской стройке в Ворошиловградской области. Все ребята и записались. Так и приехали на Украину в морской форме.

Полина рассказала о себе. Геннадию надо было возвращаться в посёлок. Он уехал, а сердце девушки оставалось спокойным. Прошла ещё одна неделя. И снова Полину разбудила тётя Таня:

- Твой приехал. С чемоданом.

- Почему с чемоданом? – удивилась Полина.

- Откуда же мне знать? – улыбаясь, ответила хозяйка.

- Раз чемодан с собой привез, значит, у парня серьёзные намерения. Накрывай-ка, Татьяна, на стол. Поговорим с парнем, узнаем, с чем приехал. Полина нам как родная, - обращаясь к Геннадию, сказал дядя Паша, муж хозяйки.

- Посидели за столом, а на следующую субботу пошли и расписались. Взяла фамилию мужа – Дисс, - рассказывает Полина Николаевна.

Полина и Геннадий жили дружно. Тётя Таня с дядей Пашей взяли шефство над молодыми, помогали им. Вспоминая прошлое, Полина Николаевна говорит:

- Они были для меня роднее родных. Светлая им память!

Так бы и осталась молодая семья в Ворошиловграде, да затосковал Геннадий по Забайкалью.

- Тётя Таня отговаривала меня ехать: «Не поедешь, и он останется». А как я могла перечить мужу, если видела, как он тоскует по родным. В Кагановиче его ждали мать с младшим братом. Отец Геннадия во время войны пропал без вести.

С той поры много вёсен промчалось, много ливней прошумело… Душа в душу прожили 38 лет Полина Нико-лаевна и Геннадий Николаевич  Дисс.

- Рано муж ушёл из жизни, - говорит моя собеседница.

- Вспоминаете  Луганск? – прощаясь, спросила Полину Николаевну.

- Луганск вспоминаю. Это были счастливые годы. Да только что с ним теперь стало?! Израненный город. Сердце кровью обливается… Каким красивым он был, какие счастливые люди жили в Луганске! Верили, что мирная жизнь навсегда, а оказалось…

Любовь Шемелина,

фото из семейного архива семьи Дисс.