Весенний месяц март

 Любовь Иннокентьевна Чуродаева

Из  приказа начальника станции №214 от 25 октября 1938 года:

«….принять Любовь Иннокентьевну Меньших на должность ситуатора станции имени Кагановича железной дороги имени Молотова».

Из приказа начальника станции №24 от 08.03.1940 года:

«За хорошую работу премировать туфлями».

Из приказа начальника станции от 06.10.1941 года: «С работы уволена ввиду поступления в техникум коммунального строительства».

«… с 27 февраля 1942  по 1 июля 1943 года работала в органах милиции и уволена по служебному несоответствию».

Начальник УНКВД по Амурской области майор госбезопасности К….

Из приказа начальника станции №211 от 01.12.1949 года:

«Вновь принятая назначена учеником оператора станции имени Кагановича 3-его отделения Забайкальской железной дороги».

На землю ложится последний мартовский снег. Крыши домов, скамейки во дворе, деревья – все белым – бело, словно на улице не первый месяц весны, а последний осени – непредсказуемый  холодный ноябрь, так пасмурно, серо вокруг.

Миновав школьную спортивную площадку, я очутилась в микрорайоне двухэтажных домов. Вот и дом, в котором когда-то  жила Любовь Иннокентьевна Чуродаева. Теперь в квартире живет ее старшая дочь Наталья, с которой когда-то училась в одном классе.

Я давно собиралась побывать у Чуродаевых, написать о Любови Иннокентьевне, но возникали неотложные дела и встреча отодвигалась на неопределенный срок, а потом оказалось поздно – я не успела. Любовь Иннокентьевна умерла. А она в поселке была человеком известным и заслуживала того, чтобы о ней узнали читатели нашей газеты. Долгое время Любовь Иннокентьевна работала на станции Чернышевск – Забайкальский, вела большую общественную работу.  Избиралась депутатом поселкового совета, являлась членом народного контроля при райкоме партии, была членом добровольной народной дружины по сохранности общественного порядка, бессменно, пока ее дочери учились в школе, входила в состав родительского комитета, выполняла обязанности инспектора по безопасности движения….

…Я прошу Наташу рассказать о матери, дополнить рассказ тех, кто знал, работал вместе с ней на протяжении многих лет.

…Теперь мало кто помнит, как и почему семья Иннокентия Ксенофонтовича Мень-шиха оказалась на маленькой таежной станции Сбега, получившей свое название от слияния рек Черного и Белого Урюма. Известно лишь одно, что Иннокентий Ксенофонтович в конце тридцатых годов переселился со сво-ими домочадцами из Сбегов на станцию Каганович, где и работал в должности кассира.

Одну из его дочек звали Любой. Глядя на неё, каждый мог с уверенностью сказать, что предки ее, дальние и ближние, уроженцы не здешних мест, а тех, где «чуден Днепр при тихой погоде», где  черное бархатное небо низко нависает  над соломенными крышами беленьких хат и где парубки и девчата назначают свидания в саду, в котором буйно цветут яблони и вишни…. Сероглазая, пышноволосая, смуглая – пригожая лицом выдалась Люба. Нашелся и суженный. Выходила  замуж по любви. Сменила девичью фамилию  Меньших на Чуродаеву, да недолгим было ее женское счастье. Не вровень ей оказался избранник. Осталась она один на один со своими горестями – печалями да с маленькими дочками на руках. Неужто права народная мудрость: «Когда счастье делили спала, а красоту начали делить - проснулась»? Дочек Любовь Иннокентьевна вырастила одна. Как судить ее  за то, что когда-то сказала их отцу нет? Кто скажет, что лучше в жизни: одиночество одной или одиночество вдвоем?

Была она сильная духом и всегда считала, что может справиться с жизненными невзгодами сама, без посторонней помощи. Первое потрясение ей пришлось испытать в 21 год, когда девушка поняла, что на дороге жизни шипы встречаются гораздо чаще нежели розы. Работала она в паспортном отделе милиции города Благовещенска. При заполнении бланка паспорта допустила незначительную оплошность. Женщина, которой выдали документ вернулась в паспортный стол, обнаружив ошибку, которую Люба тотчас и исправила, но о случае стало известно начальнику, и вскоре насмерть перепуганная девушка стояла в его кабинете, тогда и появилась в ее трудовой книжке запись: «….уволена по служебному несоответствию», близкие ей сказали: «Родилась ты в сорочке. Могла и срок схлопотать».

На работу после этого не сразу, но устроилась. Взяли, учитывая ее семилетку и годы учебы в техникуме коммунального строительства, в заведующие отдела кадров мельзаводоуправления.

Спустя десять лет после отъезда из Кагановича в Благовещенск Люба решила вернуться назад и  устроиться на прежнее место, где начинала работать  в 1938 году – на станцию. Тогда-то и появилась в ее трудовой книжке еще одна запись: «….назначена учеником оператора станции имени Кагановича».

Вот что писал на страницах районной газеты «Путь Ленина» о Любови Иннокентьевне Чуродаевой секретарь парторганизации станции Иван Елизарович Ермолин в своей заметке «Упорство»:  "…на станцию Каганович, она вновь вернулась на прежнюю работу. Пришлось вспоминать частично забытое, изучать новое. С присущим ей упорством Любовь Иннокентьевна в короткий срок преодолела трудности. Когда на железных дорогах возникло движение за овладение смежными профессиями, Чуродаева поставила перед собой задачу освоить специальности технического конторщика и ситуатора станции. Сперва изучила натурный листок и перевозочные документы, затем план формирования поездов.

Освоив работу технической конторы, она все  свои усилия направила на овладение профессией ситуатора. И вот сейчас, как только рассеется утренний туман, на путях станции появляется женщина с блокнотом и карандашом в руках. Она медленно обходит станционные пути, тупики. Останавливается у вагонов, записывает их номера. Это Л.И.Чуродаева производит ситуацию станции.

- Давайте, девчата сверим наличие вагонов по документам, - просит она работников канторы. И ещё не отогревшимися руками делает пометки в блокноте. Надо спешить, ведь к 12 часам московского времени должен быть готов полный анализ работы коллектива за сутки. Тут и простой вагонов, и погрузка, и выгрузка, графитовая работа и скоростная обработка  поездов, простой локомотивов и выход «больных» вагонов. Обо всем этом надо своевременно доложить начальнику станции и в отделение дороги.

Хозяйкой своей жизни была Любовь Иннокентьевна. Мы смотрели с Наташей их семейный  альбом. Много фотографий было сделано в Риге, Пятигорске, Ленинграде, Тбилиси, Бресте, Минске, Сочи… Заметив мое удивление, Наташа пояснила:

- Мама любила путешествовать. Когда мы с сестрой были  школьницами, она нас часто возила в Барнаул, к родственникам, ну, а когда стали постарше, мама расширила географию поездок. Ездила, как правило, не одна, с нами или с кем-нибудь из работающих на станции.

- Вот смотри, - Наташа показывает мне одну из фотографий. Надпись, сделанная на ней, гласит: «Батумский ботанический сад. 1973 год». на фотографии знакомые все лица – работники станции. Эта же группа путешественников запечатлена на берегу озера Рица.

- Мама всегда была среди людей, - говорит Наташа. – Много времени отдавала общественной работе: то у нее заседание женсовета, то депутатские дела, то рейды народного контроля. Она уже болела, но интересовалась делами на станции. Коллектив для нее многое значил.

- Прошло много лет с того дня, как мамы не стало, а я все думаю, когда мне бывает трудно, слякотно на душе, а как бы поступила мама, что сказала бы мне в подобной ситуации. Она была для нас с сестрой Ольгой поддержкой и опорой.

…Был уже поздний вечер, когда закончился наш разговор. Я возвращалась домой. Дул холодный пронизывающий ветер, поднимая с земли пушистую снежную пыль.

- Ох, и капризный нынче весенний месяц март, - подумала я.

На снимке: На перроне станции. Вторая слева: Л.И.Чуродаева

 Любовь Шемелина