Татьяна Астафьева 
Памяти моего отца Астафьева Георгия Ивановича 
посвящается 



Астафьев   Георгий  Иванович

Хочу рассказать землякам   о  своём  отце
Астафьеве   Георгии  Ивановиче не только стихами ,но  и прозой.
Он   попал  в   Букачачу  как  репатриированный. 

Родился 18  апреля  1912 года  в   Курской области  в селе  Большие  Тербуны (ныне Липецкая обл) , со старшим братом Митрафаном  рано остались   без матери,   отец  женился вторично, мачеха родила  брата   Митю.
Как  раз началась  революция, были голодные годы,   папин  отец   работал  кузнецом  в  кузне до глубокой   ночи и  воспитанием  сыновей не интересовался.  Мачеха  неродных детей   обижала,  их   взялась поднимать    крёстная (родная  материна  сестра) .Она держала  корову, но была  очень  скупой, детство было голодное .Она  была верующая  , вечерами  и  попраздникам   водила  мальчишек на  службу в церковь , кто-тообратил внимание  , что у  Георгия хороший голос, и его взяли    петь в  церковном хоре.  После7-летки,   закончил  зоотехнический  техникум,  ветеринарное отделение.  По распределению попал  в   Краснодарский  край,  работал  ветфельдшером в каком- то животноводческом  колхозе. Рассказывал  красочно  о  том,как  богат  и красив  Краснодарский  край. Я не  могла  представить ,что  арбузы и дыни   лежат там  на  огромных колхозных   полях, а  фрукты  падают с деревьев на мостовую,  чтокукуруза  и подсолнечник  стоит вдоль дорог  стеной  выше двух метров, а из  тутового дерева  специальные черви вырабатывают  шёлк.На  фронт  взяли его в 1942 году, в  ту  пору  ему  исполнилось  30 лет.  Он неплохо   владел  латынью  и  немецким  языком, к   его услугам  иногда обращалось  командование,  когда надо было  допросить немцев.  Осенью  1944  года  их  часть  попала в окружение,  был  бой, мой отец был  контужен и ранен в лицо  ( к сожалению  место не помню) .  У него пострадали  глаза,  верхняя губа  была разорвана на  две части  (шрам  так  и остался  на губе на  всю  жизнь). Пока был в  оглушённом состоянии   взяли   в  плен .Тысячи   военнопленных попали   в   Германию. Помню ,он  называл  город  Оснобрюк. Рассказывал,  какие лишения  довелось   вынести.  Немцы  выводили чуть свет   на тяжёлые   работы,  копали  то ли метро,  то ли  подземный тоннель, то ли бункер,   а кормили  баландой   из  лебеды,  крапивы  и хлебом  с опилками.
Лай  немецких  овчарок многолет звучал  в его  ушах. После  того,  как   Егоров и   Кантария   водрузилипобедное  знамя  над   Рейсхтагом,  военнопленных погрузили  на  морские суда и несколько суток  везли поморю  в Америку. .Отец  мой сам  по  себе  был  щупленький,  тут... в чём только  душа  держалась?  Американцы  кормили  хорошо, давали даже  мясо и   курицу.
Сталин  всех военнопленных   назвал   предателями и   изменниками, лишь  в  конце войны  их  стали  называть  репатриантами.  Он своего  сына Якова ,попавшего  в плен  в Гестапо, не захотел  поменять на  фон  федьдмаршала   Паулюса. Сказал :  « Мы  фельдмаршалов не меняем на  лейтенантов».Почему  то немцы  и  японцы своих пленных  встречали какгероев,  а наших  - как изгоев. А ведь  они тоже  ковали долгожданную  победу.
Когда военнопленных    привезли в  Советский Союз,  всех  допрашивали  чекисты и 
заполняли  кучудокументов.
Так мой папка   был   сослан  в Забайкалье,   в  частности  в   Букачачу. Где ещё долго  вынужден  был  отмечаться в комендатуре. 
По  пути следования  он  заболел рожей, поднялась температура,  ноги распухли  и покраснели,  его сняли  в  Новопавловке   и поместили в госпиталь,  где санитаркой  работала Арсентьева  Мария,  (Вали Осиповой   мать), они там  познакомились  и  когда  снова  встретились в Букачаче, то  долгие годы общались  друг  с другом с  радостью. 
 Из-за  плохого  зрения  ,  папу   в  шахту  не  взяли ,он  работал  разнорабочим   и   на  породоотборке , десятником  был  Ксензов . Я  подросла  и частенько  мама  отправляла меня  к нему  с горячим обедом. Я  помню,  как рос  вверх  второшахтинский  терриконик.  Вагонетка внизу    нагружалась   глыбами породы  и тянулась  по рельсам  лебёдкой на верх   кучи.  На   определенной высоте была  небольшая   деревянная площадка,  там находилась  большая  деревянная  катушка, на которую  мотался толстый  стальной   трос. Папа нажимал  какую то  кнопку и вагонетка  переворачивалась ,парода  с грохотом  летела вниз…В те годы   уголь в породе  воспламенялся  и ночами   терриконик  светился  множественными  
огоньками.А когда  шел дождь  и  гасил эти  костерки, то шел пар  как от вулканчиков. Кто жил  рядом, те должны помнить.  Однажды  я пришла  к папе, поднялась  к нему наверх   на   деревянную  площадку, вижу поднимается   гружённая  вагонетка, он попросил   меня  посторониться.  Я неудачно шагнула  и  тут же с ноги  слетел  красненький туфелек,  туфли   были куплены  на  вырост, так  как были мне  великоваты, они   хлябали на ногах, поэтому  туфель   слетел с лёгкостью  .  Его  тут же завалило  породой. Я  домой прыгала на одной ноге, почему то не догадалась  снять  второй туфель   и идти босиком.
Позже,  у подножия  терриконика   выстроили  бункер, порода шла  из шахты  по  транспортирной ленте  в  бункер и вывозилась  машинами  за посёлок.  Сейчас  наш терриконик  просел ,  стал низким  и зарастает  молодой порослью.
У моей мамы первый муж был  красавец, офицер- Кабанов Борис  Викторович, он погиб в 1941 году, она не верила похоронке, 

В общежитие была паника и папка пришел к бабушке  со своим деревянным чемоданом. Мама пришла с работы ,   а у неё в квартире  квартирант, который в последствии стал её  вторым мужем. А в 1952 г. в Рождество Христово родилась я. Лишь в 1955 году,папа  взял в банке ссуду, мы купили свой дом на Пролетарской. Я очень любила папу, мама никогда не ходила на школьные  собрания,  всегда ходил отец. Он был  очень начитанный ,  у  меня была богатая домашняя библиотека, я с детства  полюбила книги.Он вечерами  нам читал  вслух. Я любила с ним  ездить  на вызова. К нам  день и ночь подъезжали люди на мотоциклах, если мотоцикл был с коляской , я просилась,  чтоб  он взял меня с собой .Он брал  с собой  свой чемоданчик с медикаментами и мы  ехали  спасать животных. до 1949г.   ждала, надеялась на чудо , думала вдруг вернётся. Ростила двух сыновей Славика и Эдика, работала поваром в детском саду, вечерами шила на дому одежду (обращались к ней модницы, в том числе и т.Лида Юхимович). Чтоб дети были сыты , купила тёлку Зорьку , вырастила из неё корову .Однажды Зорька заболела, маме подсказали, что в шахтёрском  общежитие живёт ветфельдшер, она обратилась к нему. Он корову  вылечил, а у забайкальцев как заведено? надо поподчевать .   Мама жила в чёрном 2-х этажном бараке на Комсомольской улице . Мамина мать, похоронив деда, стала жить с мамой и внуками . Мама мне рассказывала, что папа наповадился заходить в гости, попить чаёк, стал подговаривать бабушку, чтоб она уговорила маму выйти за него замуж, мол в общежитии мужики пьют, курят, а я не пью, не курю, помогу ей вырастить мальчишек. В то время практиковалась такая беда, что проигрывали людей в карты. Так проиграв дядю Андрея Зигандирова, какой-то мужик из общежития зарезал его прямо у барака.
Так   я научилась лечить поросят  от  чумы. Мой отец за вызов брал 1-2 рубля, редко3 рубля,  если лечение  было длительное  Он был сладкоежка,  покупал  всегда много  разных  конфет. И  меня  приучил к сладостям.  Жили  не богато, но  конфет  в моей жизни было в достатке .В  посёлке  его уважали , называли  по имени- отчеству.Обычно  мужчин  называют дядя Ваня, дядя  Петя,  а папу никто  не называл  дядя Гоша  , даже мои  детские  друзья Огородниковы  Таня  и Костя называли  Георгий  Ваныч.
Вспоминаю,  когда  у нас собирались  по праздникам  компании,  он хорошо  пел.  Запомнились  песни «По  диким  степям 
Забайкалья», «Ой , туманы  , мои , растуманы»  «Хуторянка», «Дороги»  и помню песню,  в которой  есть слова «Первой роте  сегодня во сне ты  приснилась , а четвертая рота  уснуть не могла».
Нынче  18 апреля  ему исполнилось  бы  100 лет. Он прожил   82года. Похоронен  в Букачаче.
Многие   его  помнят до сих пор. 
Вчера,  8 мая   моей маме  Кабановой  Лукерье Федоровне  был день памяти -  13 лет. Я  съездила  в церковь,поставила  свечи ей  и   всем  воинам:  её погибшему мужу Борису, своему дяде -  фронтовику   Першикову Георгию  Фёдоровичу и  папе -  Астафьеву Георгию  Ивановичу.
Я нисколько  не стыжусь  своего отца, он  был очень хорошим  человеком.  Пока я жива, он  не будет забыт.

РЕПАТРИАНТ


Памяти  моего  отца Астафьева  Георгия  Ивановича.
18  .04. 1912г  - 18.  08.  1994г
похоронен  в  пос.  Букачача.  
1.
Папу  пригласили  как-то раз,
В  нашу  школу,  к нам  на классный  час,
Чтобы  про  войну он нам   поведал,
Приходил  он  перед  днём  Победы.
Мой  отец рассказывал  с трибуны,
Что  родился  он в  селе Тербуны.
До  войны был  «соловьём  он курским»,
Хорошо  владел  не только русским,
Говорил  не  плохо  по-немецки,  
В  детстве  жил парнишка  неважнецки.
В  раннем детстве  схоронили    мать,
Крёстная  взялась   их поднимать,
Братик  Митрофан  постарше был,
Но  отец про  сыновей  забыл,
Мачеха   мальчишек  не любила,
Обижала  и  частенько била.
Семилетку  он   закончил   в  школе, 
Вечерами  пел   в церковном  хоре.
Щуплым  рос  и очень сухопарым,
После    школы  стал ветеринаром,
А  когда на  фронте оказался,
С  немцами  отчаянно сражался,
Дал  отпор    фашистскому врагу,
Защищая     Курскую  Дугу. 
Прошагал  с  боями  пол- Европы,
Рыл  себе   траншеи и окопы,
Бился  за Отчизну  за  свою,
И  от всей души  кричал  в бою:
«  За  Родину!  За  Сталина! Вперёд!»
Верил, что победный  час  придёт.
 2.
Обожгло   глаза   взрывной волною,
Прут  фашисты   грозною стеною, 
Губу   разорвало  на 2  части,
А  опомнился   боец  в немецкой   части.
Ничего  не   слышал и  не  видел,
В  этот час  он  предпочёл бы    гибель,
Лучше    б   сразу превратиться    в  тлен,
Чем  попасть    контуженному    в плен. 
Стал  военнопленным  в одночасье,
Был  не одинок  в своём   несчастье,
Молодым  бойцам и  командирам,
Немцы  запятнали  честь мундира.
За  отвагу  было 2  награды,
Оказался  за  колючею оградой.
Быть  военнопленным  очень горько,
Поднимали  немцы  всех на зорьке,
Выводили  строем  на работу,
Совершить  побег   было   охота.
Слышался  повсюду  лай овчарок,
Убежать  надеялся  сначала,
Беглецов   вмиг  пуля настигала,
Иль  собачья  свора раздирала.
Так   смирился  с участью постылой,
Кровь  от страха  даже  в  жилах  стыла.
Увезли   в   Германию  вначале,
Сердце  разрывалось  от печали.
В  город  Оснобрюк  бойцы   попали,
День  и ночь   они  метро копали,
Хлеб   не досыта   с  опилками     давали,
Истощённые     мгновенно   уставали.
Радовались  постному  обеду,
Ждали  с нетерпением  победу. 
Часть  людей  отправили   в   Америку.
Пять    судов с  людьми  пристали к берегу. 
Суп  уже там был не  с  лебедою,
Всех  кормили   сытною едою.
3.
Левитановский  голос  с утра    объявил,
Что  Советский  народ всё  ж   врага победил,
Кантария  с  Егоровым  пробрались  с красным   стягом.
И  водрузили Знамя   в  Берлине над      Рейхстагом.
«Вот и  Гитлер  капут!» - люди  пели,  смеялись,
И  с победой  бойцы в дом  родной    возвращались.
Ну  а пленные  все  о  бесславие   знали,
Их  заслуг  фронтовых  никаких  не  признали.
Сталин  всем  объявил,  должен   каждый  военный,
Грудью   насмерть  стоять,  если  только  стал пленный,
Значит  ты  не боец,  а  трусливый изменник,
Яков -  Сталинский  сын был  Гестаповский   пленник,
В  Сталинграде   пленён  Паулюс  знаменитый,
Его  Армия  вся под  чистую   разбита,
Фон  фельдмаршала  мог поменять   на  сыночка,
«Не  позволю  менять» -  отчеканил    и точка. 
Но    нелепо  корить   за  плененье   солдата,
Во  всех бедах  людских  лишь война  виновата,
Посылала  страна  всех бойцов  в смертный  бой,
Закрывали  страну  эти парни  собой.
Кто    же   предал кого? - не  солдаты страну,  
А     страна   - сыновей.  
Ненавижу войну….  
4.                              
Никто  не  забыт   и ничто  не забыто,
Но  прошлое  наше   частично   размыто,
Далёк  45-ый,  победный  тот  год, 
В   сердцах    сохранил  эту  память народ.
Репатриантами  пленные  стали,
От  ярлыков   разных  очень  устали.
Всю  свою волю  собрали  в  кулак,
Указ:  - Депортировать  срочно   в  ГУЛАГ.
Папа  отправлен   с конвоем в Сибирь,
Был -  соловей,    стал сибирский  снегирь.
Знал  в Букачаче  он  только работу,
В  комендатуру  он бегал  в  субботу,
Еженедельно  он   там отмечался,
С  мамой моей  там   потом  повстречался.

5.                                 
Помню,  мне   рассказывала   мама,
В  Рождество  она проснулась  рано,
Стельную  корову  подоила,
Молоком  сыночков  напоила.
Сердце  материнское  в  заботе,
Их  родной  отец погиб  на  фронте.
Что  же  ты  наделала  война?
Целых  восемь  лет жила  одна,
Без  любимого  красавца мужа,
А  мальчишек  ростить было  нужно.
Ради  деток  завела корову,
Чтоб  росли  и сыты и здоровы.
Заболела  как - то  раз корова,
Так   вот мужа  встретила  второго,
Он  ветеринар  и не  женатый,
Переехал  в   мамины пенаты.
Был  непьющим   он  и  некурящим, 
Стал  мальчишкам  другом настоящим.
Ну а  в Рождество  -   я появилась,
Мама  своей дочерью   гордилась.
Мой  отец  был  человек хороший,
Шёл  по жизни  с  этой  тяжкой ношей,
В  день Победы  прятал  он слезинки,
Прибавлялись  на  висках сединки.
Был  когда- то  в эпицентре  боя,
Но  не дали  звания  Героя.
Стал  на шахте  он   разнорабочим,
Помню,   он   хвалил  Ксензова    очень. 
Слыл  он собеседником     отменным,
И   ветеринаром   был бессменным.
Пахло  от него  всегда  лекарством,
Но  работал    не на  государство, 
Практикою  частной  занимался.
С  головой  работе отдавался.
Он  ходил в  шахтовой  бане мыться, 
У  Маношихи  тёть Маши  любил бриться.
Все  Георгий  Ваныч величали,
Мы  на   Пролетарской не    скучали,
В  карты поиграть  предпочитали,
Вечерами  книги   вслух читали.
6.     
                    
Папино  чтение  нравилось слушать,
Мог    в содержание вкладывать   душу.
Он  передал  этот дар мне  в  наследство.
Много  чего    вспоминаю из детства. 
Все  мы любили  родное поместье,
Главное  то,  что  мы  были  все вместе.
В  гости  подружек  к  себе приводила,
Я  тополёк  под окном  посадила,
Слушали  радио  марки  «Донец»,
Пели  Русланова  и Воронец.  
Печку   топили  углём  до  полночи,
В стайке  кричат  петухи, что  есть  мОчи,
Пахнет  борщом  и румяной картошкой,
Я  засыпала  с любимою кошкой. 
Папа  ходил  на  собрания в школу,
Но  не припомню  в свой  адрес   укоры,
Всем  говорил  - «Наша дочь молодец!»
Был  у меня  очень славный отец.
Брал  меня  часто с собой на покосы,
Там  покусали   однажды нас    осы.
Мы  в шалаше небольшом  ночевали,
А  вечерком  у костра  чаевали.
Помню, вспорхнула  с гнезда  перепёлка,
Нету  смекалки    ещё у  ребёнка,
Рыжего  цвета  лежали  яички,
Я  разорила  гнездо у той  птички.
Мучает совесть  меня  до сих пор,
Что  подписала  птенцам приговор,
Как  же стенала  наверное мать,
С  возрастом  лишь, я    смогла  осознать. 
А  повзрослев  я в   Свердловск   упорхнула,
Новую жизнь  в  своих  деток вдохнула.
Знать  бы,   за чьи  же     грехи  отвечаю?
Я  до сих  пор  по посёлку скучаю.

7.
Не  один отец  репатриант,
Было  много  сослано ребят,
Сколько  судеб  сломанных навек,
Пленный   не  изгой,   а    человек. 
Таких людей  в посёлке  было много,
У  каждого  свой путь,  своя  дорога.
Реабилитация  настала,
Вся  страна    с колен  тихонько  встала.
Мой  отец   давно уже покойный,
Я  считаю,  прожил жизнь  достойно,
Голову  пред  ним свою  склоняю.  
И  с  9-ым  мая  поздравляю!!!
Жизнь  мирская  кончилась мгновенно, 
Память  о солдатах   незабвенна,  
Растворилось  прошлое  как дым,
Поклонюсь   я  мёртвым и живым!!!

9 мая 2012г.