ГОРОД ДЛЯ ДВОИХ

 

Давно в Хабаровске  не было  такого дождливого лета. Дождь лил как из ведра. Без зонтика невозможно было выйти. Пасмурно. Сыро. Вечерами городские улицы пустели. Хабаровчане стремились после окончания рабочего дня попасть домой, отогреться за чашкой горячего чая и остаток вечера скоротать на диване у телевизора.

Майе надоели слякоть и дождь, а тут ещё летняя сессия в разгаре: преподаватели не дают никакого спуску. Одногруппники шутили по этому поводу:  «Не иначе как таблетки озверина выпили». Майя не разделяла взглядов своих друзей. К учебе она относилась серьезно, хотя учиться в Хабаровском институте инженеров железнодорожного транспорта не каждому под силу. Девушка сознательно выбрала этот ВУЗ, считая его престижным, а потому в ее зачетке на протяжении трёх лет учебы красовались одни «четвёрки» да «пятёрки».

- Майе Ранич пересдача экзаменов  не грозит, - ставили ее в пример преподаватели.

...Майя встала с дивана, включила торшер. Мягкий розоватый свет залил её комнату.  Она любила свою квартиру в доме на улице Малиновского в новом районе  Хабаровска, свою комнату, своих родителей и младшего брата Никиту. На улицу Малиновского семья Ранич переехала недавно. До этого они жили вместе с  бабушкой Майи – Светланой Николаевной в самом центре Хабаровска – на улице Шеронова, где на первом этаже располагалась стоматологическая клиника.              Её-то завтра и собиралась посетить Майя. У неё разболелись зубы. К зубной боли добавилась повышенная температура.

- Майя, иди ужинать, - донеслось из кухни.

- Что-то вид у тебя нехороший, щека распухла, осунулась. Завтра же поезжай к врачу, - сказала Татьяна Фёдоровна, мать Майи. - А пока выпей чай с липовым мёдом.

Домашние расправлялись с ужином (Татьяна Федоровна отлично готовила), а Майя лениво помешивала ложечкой чай, есть не хотелось. Боль к вечеру усилилась, и зубные капли перестали помогать.

- Все, спасибо, мама. Я пойду к себе, лягу спать. Завтра рано ехать к врачу, у меня третья очередь

…Только под утро девушка забылась тяжелым полусном. Утром, глянув  в зеркало, она не узнала себя. Щека ещё больше распухла, а под глазами появились огромные круги. Собравшись, она побежала на автобус. Добралась до клиники  рано, поэтому решила заглянуть к бабушке. Светлана Николаевна, увидев внучку, всплеснула руками: «Эко, как тебя разнесло, девонька!»

- Ничего, бабуля, пройдет.

- Да уж, пройдет, Давид Иосифович Рабинович – хороший доктор.

Светлана Николаевна  много лет проработала со стоматологом Рабиновичем и уважала его за профессионализм, а тот, в свою очередь, ценил медсестру Светлану Николаевну за аккуратность и прилежность в работе. Документация у неё всегда  в полном порядке. А каким помощником она ему была! Два раза не приходилось ей повторять.

Майя шла к доктору без опаски. Его она знала с детства. Давыд Иосифович со своей  женой Сарой Львовной и их сыном Яшей часто бывала в семье Ранич.

В коридоре клиники уже собрался народ. У дверей кабинета Рабиновича сидело несколько человек.

- У кого вторая очередь? – спросила Майя.

- У меня, - отозвался высокий парень.

Глянув друг на друга, Майя и незнакомец невольно рассмеялись. У парня внешний  вид тоже был несколько  подпорчен распухшей щекой, но только левой. Между тем из кабинета послышался детский плач, а еще через несколько минут молодая мамаша вывела плачущего мальчугана, успокаивая его:

- Ничего, Геночка, все пройдет, а новый зуб у тебя вырастет.

- Ну всё, я пошёл, - почему-то обратился к Майе парень, глядя на неё синими-синими глазами.

"Разве бывают такие в природе?!” – промелькнуло у неё в голове. Незнакомец долго не выходил, наконец он появился, сказав Майе:

- Заходи. Терпимо. Доктор – класс!

Давыд Иосифович долго возился с Майей:

- Ну и довела ты себя! Почему раньше не приходила?

- Сессия, - прошепелявила девушка. После проведённых процедур ей трудно было говорить.

- Сессия – сессией, а вот здоровые зубы девушку украшают. Вот тебе рецепт, пока попьешь лекарства, а этак дней через пять приходи снова на прием. Посмотрим,  как проходит процесс выздоровления. Да смотри, не застужай ноги, - напутствовал Рабинович.

- Постараюсь, Давид Иосифович.

Выйдя из кабинета, Майя с удивлением обнаружила сидящего на прежнем месте незнакомца.

- Ну как? Всё хорошо? – бросился он навстречу Майе.

- А вы что здесь делаете? Почему не идёте домой? – ответила вопросом на вопрос девушка.

- Во-первых, вас жду. Во-вторых, живу я на Малиновского, а туда не ходят, а ездят.

- На Малиновского?!

- Да! А что вас собственно так удивило? Район удаленный? Но зато новый и не так шумно, как в центре.

- Вы на 25-ом автобусе добираетесь до дома? – спросила Майя.

- А вы откуда знаете? – настал черёд удивляться собеседнику.

- Видите ли, я тоже живу на Малиновского.

- Ну так чего мы стоим? Идём на автобусную остановку, -  парень взял инициативу  в свои руки. - Кстати, как вас зовут? Знакомы целых полтора часа, а я до сих пор не знаю, как зовут прекрасную незнакомку.

- Майя.

- А я – Олег, - необычайно синие глаза парня смотрели весело и открыто.

 Автобус №25 был полупустой. За его окнами барабанил дождь, а в салоне тепло и уютно. Они разговорились. Олег, оказывается, тоже сдавал сессию за третий курс, и он тоже… учился в институте инженеров  железнодорожного транспорта, но только на другом факультете.

- Слушай, а ты на Малиновского в каком доме живёшь? – спросила Олега Майя.

Он назвал номер.

- Так и я в этом живу!

- Это судьба: и этот дождь, и эта слякоть на улице, и поход к врачу, - Олег взял Майю за руку и сердце её часто-часто забилось.

С этого дня они не расставались. Вместе ездили в институт, гуляли по набережной Амура и улицам города, ходили на концерты и в музеи.

- Олег, пойдем завтра на выставку западноевропейского искусства. Говорят, там чудные фарфоровые статуэтки экспонируются.

- Статуэтки? А это интересно? – Олег с сомнением посмотрел на Майю.

- Пойдем! Сам убедишься, что интересно.

На другой день они направились на выставку. Майя заметила, что её спутнику скучновато, но ничего не сказала.

Позже, когда она рассказывала об истории создания фарфоровых статуэток, Олег сказал:

- Да ты искусствовед! Зачем в железнодорожный пошла?

- У меня папа закончил этот институт. Да и я мечтала с детства стать инженером.

- А я тебя, дорогой мой искусствовед,  приглашаю на представление московского цирка. Ледовый цирк! Билеты я уже купил.

Сектор, где сидели Олег с Майей, находился в центре. Они с удовольствием наблюдали игру в «хоккей» двух команд медвежат «Мёд» и «Малина», а потом на лёд выехал на коньках респектабельный бык с серьгой в одном ухе, показавший настоящий мастер-класс на ледяном поле.

После циркового представления они долго гуляли  по улицам Хабаровска, заглянули и на улицу Шеронова, к бабушке Майи. Светлана Николаевна напоила их чаем с клубничным вареньем и попросила заглядывать к ней почаще.

Домой в тот вечер они возвращались затемно. Снова стал накрапывать дождь. Олег, бережно взяв лицо Майи, впервые поцеловал её и сказал:

- Я люблю тебя, моя хорошая.

Потом через несколько лет она будет всегда вспоминать этот вечер и недоумевать: куда всё это ушло, почему любовь умерла?

Летние каникулы были для влюбленных счастьем. Они часто ездили на теплоходе на дачу Ранич, где родители Майи выращивали  овощи и фрукты. Приезжала и Светлана Николаевна, помогавшая готовить разные соленья и варенья на зиму. Особенно хороши были вечерние дачные посиделки, когда на «огонёк» к Ранич заглядывали соседи. Валерий Степанович, отец Майи, брал в руки гитару, и вся компания почему-то чаще других пела под его аккомпанемент песню, слова которые никак не подходили к настоящему времени года: «листья жгут,  листья жгут…»  Тихий   мелкий дождь сыпал на грядки и деревья, а тут, на дачной веранде, светло и уютно.

….Незаметно подкралась осень. Начались занятия в институте, а на ноябрьские праздники Олег и Майя сыграли свадьбу. Сразу же Олег устроился на работу и перевелся на заочное отделение. Майя знала причину поступка мужа. Отец его потерял работу, а мать часто и подолгу лежала в больнице. Кроме Олега в семье Коротковых были младшие  брат и сестра. Молодые начали жить у Ранич и это больно било по самолюбию Олега.

Через год в семье молодоженов  появился первенец, назвали Юрой. Воспитывать малыша помогали родители и бабушка Майи. А еще через год, закончив институт, Коротковы уехали работать по направлению в Ильинск, поселок, расположенный на Транссибе. Возможность остаться в Хабаровске была. Майе, получившей красный диплом, сразу же после его защиты предложили остаться работать в институте, но Олег с желанием жены заняться научной деятельностью не согласился. Его слово являлось решающим, и покладистая по характеру Майя с ним согласилась. Приехав в Ильинск, они сначала жили в общежитии локомотивного депо. Олега назначили бригадиром  дизельноагрегатного цеха, а уже через несколько месяцев руководство утвердило его на должность мастера этого же цеха. Майю начальник  пассажирской службы управления дороги после долгой беседы с нею, которая больше походила на экзамен по профессии, назначил начальником вокзала станции Ильинск. Начались трудовые будни.

В конце каждого месяца в локомотивном депо случался аврал. Чтобы выполнить план ремонта локомотивов, бросались все силы. А они, тепловозы, почему-то именно в последних числах месяца поступали на ремонт в большом количестве.

Олег приходил с работы усталый, злой. Часто вторая смена заканчивалась под утро. В начале нового месяца напряжение спадало. Получив получку, многие, выражаясь их собственным языком,  «снимали стресс сорокоградусной». Молодой мастер не оставался в стороне от коллективных пирушек.

Все чаще и чаще после очередного аврала Олег приходил домой  навеселе. Майя пыталась урезонить мужа, на что Олег кричал:

- Интеллигенция! Западноевропейское искусство! Да что ты знаешь о жизни работяг?! Ты, которая никогда не понимала да и сейчас не понимаешь, как достаются деньги. Привыкла жить у папеньки с маменькой! Да и сейчас не перетрудилась. На-ча-ль-ник  вок-зала!

- Но, Олег, я ведь тоже работаю. Да и Юра на мне. Ты и не помнишь, когда уводил его в детский сад.

- Скажите пожалуйста, я не помню! Хватит болтать, подавай на стол, садись и выпей со мной. Премию мы получили.

Майя впервые побоялась ослушаться мужа, выпила с ним.

- Давай ещё по рюмке!

- Нет, что ты, мне хватит.

- Кто тебе сказал, что хватит? Я тебе этого не говорил!  Пей! – он ударил её по лицу.

Громко заплакал Юрка, напуганный отцовским криком.

...Утром, увидев, как Майя старательно замазывает синяк тональным кремом, Олег виновато сказал:

- Прости меня, больше этого не повторится.

На некоторое время в семье Коротковых наступило затишье, и приехавшие в гости  родители Майи не уловили напряжения в отношениях зятя и дочери. Только на перроне, у вагона поезда, обняв дочку, Татьяна Федоровна  сказала:

- Другая ты стала какая-то. Береги себя. А может всё-таки переедете в Хабаровск? Поговори ещё раз с Олегом.

- Не беспокойся, мама. У нас все хорошо .

…Глава семьи держался, но прежние отношения не вернулись. И всё-таки, когда тест на беременность Майи подтвердился, Олег сказал жене:

- Будем рожать второго.

Малыш рос слабым и болезненным. Майя подолгу лежала с ним в больнице. Родители её всё чаще настаивали на их возвращении домой, в Хабаровск.

…Подрастали дети. Антон, младший сын Коротковых, пошёл  в первый класс, когда их старший учился в восьмом. В начале октября Юра, катаясь с друзьями на угнанной машине, попал в серьезное дорожно-транспортное происшествие. Несколько дней находился в коме. Олег словно сорвался с цепи. Приходя с работы, напивался и кричал Майе:

- Это все ты! Ты виновата! Потакаешь во всём детям. Тряпка ты! Распустила пацанов!

Юрка вышел из больницы инвалидом. Серьезная черепно-мозговая травма давала о себе знать. Стал он нервным, легковозбудимым. Состояние старшего сына, постоянные болезни младшего, пьянство мужа вконец допекли Майю. Она в тайне от всех начала выпивать. Помогало на первых порах, но постепенно алкоголя требовалось всё больше.

Изменения, происходящие с Майей, стали замечать окружающие. Часто по вечерам они уже вдвоем с мужем расслаблялись за ужином, а потом возникали ссоры. Жизнь в доме напоминала извержение вулкана. Крики, плач. Однажды Майя не вышла на работу. Олег позвонил на вокзал и сказал, что жена находится в больнице. Коллеги, пришедшие навестить больную, нашли её в плачевном состоянии. Шея окольцована корсетным воротником. Когда-то выразительные серо-голубые глаза Майи потухли. Лежала она исхудавшая, равнодушная.

- Это тебя так Олег? – спросили пришедшие.

- Нет. Это я сама упала со стула, когда полезла  на антресоли.

Через два месяца Майю выписали из больницы. Жизнь Коротковых рушилась. Находя на время успокоение в рюмке, Майя, придя в себя, терзалась угрызениями совести, но ничего не могла с собой поделать. Вернуться к родным не захотела, а, оставшись с мужем, теряла его. К его главному недостатку, пьянству, прибавился ещё один, и Майя об этом знала, у Олега были женщины.

Так и жили супруги параллельной жизнью. Дела на работе у Майи стали совсем плохи, и однажды приехавшее начальство предложило ей уволиться по собственному желанию. Жизнь превратилась в ад. Олег всё чаще поколачивал Майю. Подросшие сыновья не поддерживали мать, а презирали её за мягкотелость, за то, что не даёт отцу отпора. А она, Майя, всё ещё любила Олега и всё чаще вспоминала первый день их знакомства, их прогулки по Хабаровску, когда город принадлежал им двоим.

Куда и почему уходит любовь? Почему два любящих человека становятся чужими? Тысячи людей задают себе эти вопросы и не находят на них ответы.                        

Любовь Шемелина

НАЗАД В РАЗДЕЛ