Чокаться пластиковыми стаканчиками
неудобно. Мнутся, гнутся, а главное - не звучат. Душа молчит без музыки. Если
же не ней еще и кошки скребут? Разговор после первой пошел не по душам, а на
повышенных тонах. И хоть чокались беззвучно, к второй порции подошли гости. Так
и в тайге; идешь-потеешь комары, пауты кружат, жужжат – мух не видно, стоит
только начать рыбу чистить или зверя разделывать, они стаей, посреди лета да на
лыжах. На запах что ли гости летят, только бутылку открыли - вот они
нарисовались. Вторая пошла уже не за здоровье, а наоборот, «что бы они сдохли».
- Понаехали, черномазые.
- Куда не ткнешься - одни «грачи».
- Не ври, на фабрике - нет, на ГОКе – нет.
-Сукашвили всякие, поналетели, но им здесь
не Абхазия Осетинская. Бить их надо. Бить
Плевать, что Патрон носит фамилию Кузякин,
после первой ходки кличку имел Кузя, и прежде чем стать Патроном, долго был
пистончиком в обойме, что из пятерых бычков, двое своих выкормышей, отморозков
с соседнего двора.
Слово за слово, одного литра мало. Послали
за добавкой. Тяжело нести, еще помощники нашлись. В скверике за больницей
организовался самостийный митинг. Ушли, от греха подальше, Макар с Вовкой, а
сменивший их местный бомжатник гудел как растревоженное осиное гнездо.
Молодость - молодость. Деклассированные элементы, без красных флагов, без
«Варшавянки», за то с матами и штакетинами из ограды высыпали на улицу.
- Бей.
Посыпались стекла в кабаке.
- Бей.
Шашлычная у рынка, расположенная в
вагончике, запылала, как консервная банка набитая карбидом и щедро политая
водой. У газового баллона вырвало штуцер, он пьяной ракетой закружил в воздухе,
под радостные крики нетрудящейся молодежи. «Бей».
«Грачи» разлетелись, попрятались. Запахло
паленным.
Весь наличный состав райотдела был брошен
на улицы. Но стоило только навести порядок в одном конце городка, «Бей»,
звучало на другой околице. В кабинете начальника заседал штаб по чрезвычайной
ситуации. Вызывать помощь из области, обратиться за помощью к пограничникам?
Чревато. Последствия непредсказуемы.
Мер - без кресла, полковник – без погон и
без папахи. Обратились к руководству ГОКа, который имел свою службу
безопасности, свою охрану. Но директор ГОКа, капиталист - капиталистом, но
выставил условие; «Договаривайтесь с рабочими. Они ни за что пострадали». В
кабинете начальника без протокола Патрон пообещал выплатить моральный ущерб
пострадавшим работникам ГОКа, оплатить лечение и реабилитацию Николая и даже
выдать милиции двух, максимум трех добровольцев из участников избиения в
«Кошкином доме».
- На хрен они нужны? Сам с ними разберись,
что бы следующий раз смотрели, а потом думали куда лезут. Мне резона нет
возбуждать дело. Разберемся по-тихому, каждый со своими.
К вечеру порядок в городе был наведен.
Дюжие молодцы в черной униформе, с закатанными рукавами, желтой лейбой над
левым карманом «Охрана» объяснили всем, что побуянили и хватит, что вопрос
решен и все довольны. Тем кто пытался спорить, доказали их неправоту - больно.
Патрон и Бугаев сладили между собой
по-тихому, как ладили последние пять лет. Непонятки начались с двух шалошовок.
Кто первый девок найдет, тому они и достанутся. Хотя винить то их особо было не
в чем. Сказали Патрону, что их мужики обидели. Так разве менты не мужики? А
деньги? Вопрос о полумиллионе завис в воздухе. Доверием не пользовались ни бычки,
не менты, могли в суматохе и мужички прихватить и где-то припрятать, могли и
девки прихватить. Кто смел – тот и съел.
Люська со Светкой отсиживались у Вовки
Зайцева, в просторечии Зайца. Учился он в ГПТУ на сварщика и на первых порах,
пока девочки не научились самостоятельно зарабатывать, поддерживал их морально
и материально, но и потом дружбы с ними не терял.
- Ну и заварили вы кашу. Весь город дыбом
стоит. Вон, в окно посмотрите, Ахмед горит.
Заяц вытащил из пакета бутылку водки,
колбасу, китайские огурцы, еще какую-то закусь. Коньяка ведь хватило ненадолго.
Только-только, что бы убрать дрожь с коленок.
- Причем тут мы? И вообще я этого Ахмеда
….
- Тут Люся без разницы; ты Ахмеда или он
тебя. Ищут вас и менты и азеры.
И на молчаливый вопрос Светланы ответил
Люськиными словами.
- А я тут причем? И вообще я вас не …. О,
и картошечка сварилась. Ну за то что я вас не видел.
- Не видел, не слышал, а мы тебя Вовочка
не обидим.
Не вдаваясь в подробностях про деньги,
Люська в картинках рассказала Зайцу, как их менты обидели и что они на них
Патрона натравили.
- Это вы, девочки, удачно натравили.
Репликой из рекламного ролика одобрил
девчат Заяц и добавил щурясь на заходящее солнце, бившее прямо в окно.
- Вот только теперь они на вас облаву
объявили, травить будут, как зайцев.
- Зайчик ты наш, - обняла его Светлана, не
трусь, прорвемся.
- Сама ты заяц во хмелю. Предки из Читы к
выходным подкатят и куда я вас.
- Ну, до выходных, найдем куда деться. На
трассу, под вечер и на попутке.
- Ага, до отвала в карьере вас как раз и
подбросят, и меня за компанию. На вокзале вас менты пасут, а трассу бычки
держат.
- Не горюй. Лучше наливай.
Сколько водки не бери, ее все равно мало и
Заяц еще раз уже в сумерках сбегал в комок за добавкой и за последними
новостями. Новостей никаких. Город притих, пережевывая на кухнях последние
события. Магазины, кафеешки и забегаловки лиц кавказкой национальности укрылись
за щитами из досок, жести, листового железа. Тихо радовались Петровы, Смирновы,
Корниловы – выручка у них удвоилась.
Бугаев беседовал с Николаем, которому к
вечеру полегчало. Несмотря на запрет вставать, тот обрадовавшись гостю и
стрельнув у него сигарету, курил стоя у окна. На тумбочке сгрудились апельсины,
мандарины, соки в коробочках, а вот сигареты взять Бугаев забыл.
- Ты про Бырку молчи, я с ним сам
по-свойски разберусь. Братва тебе больничный, моральный и физический ущерб
компенсирует, а с нашей конторы ты шиш с маслом получишь. Мужикам тоже лишнего
не трепи.
- А мне чо трепать. Очухаюсь, попадется
под руку, самого на койку отправлю.
-Дурак. Он на койку, ты на зону. Вот когда
я с ним разберусь, и будет он без погон, вот тогда по-дружески и отправишь его
на койку, а до этого не трогай.
Про сумку Николай ничего не мог сказать.
Ну не помнит он ее. Когда пришел половина мужиков и сам Бугаев в лежку были. А
вот была ли сумка под столом или не была? Убей - не помнит. А по этой причине у
Бугаева все больше крепло подозрение в отношении Бырки. Недаром он и про девок
отмалчивался, контуженным прикидывался. Но не пойман - не вор, а если вор он,
то накрылись бабки медным тазиком.
Майор ушел, а в окошко Макар с фазой
передавали Николаю доппаек; Сигареты, конфеты, бутылку водки.
- Не мужики, мне доктор водку настрого
запретил. Да и не тянет, без того тошнит а ноги с головой не дружат,
покачивает. Вы уж сами.
-Сами так сами. – Фаза засунул бутылку в
карман. – А про Бырку майору то ты правду говорил.
- Ага. А чо мне врать?
- Ну, девки, ну сучки. Молодцы. Мы по
рогам получили, но и этим козлам бока намяли. Жаль не знал, под шумок от себя
бы добавил, хоть лежачих и не бьют. Но по ребрам бы бырку попинал бы с
удовольствием.
- Больной, вы, почему не в постели. Еще и
курите.
В дверях палаты стояла сестричка в
коротеньком белоснежном халате. С подносом в руках на котором были шприц и
ампулы.
- Все ребята, пока. Тут по мою голову,
тьфу, … явились.
- Ай. Ой.
- Лежите больной. А встанете, еще вколю.
Мелькнув стройными ножками перед самым
носом Николая, сестричка удалилась из палаты.
Утро пришло тихое, ласковое, словно
извиняясь за прошлые деньки, за непогодь в природе, сумбур и бурю в душах
людей. Заяц с вечера, присмотрел оставленный соседским пацаном под забором
«Восход». Без фар, поворотников, но с тормозами и исправно работающим движком это
было то, что надо девчатам. Задворками, переулками, огородами выскочили они в
степь широкую. Молодая зелень изумрудно блестела под солнцем, полевая дорога
вела на юг. Птицы перелетали дорогу перед самыми колесами, стараясь увести
железного зверя от своих гнезд. На возвышенностях восхищенные тарбаганы - сурки
свистели вслед новым амазонкам.
- Светка. Ты что в Китай собираешься. Так
только до границы и доедешь или еще раньше погранцы загребут.
- Дура ты Люська и уши у тебя холодные.
Как загребут так и отпустят. Я лучше месяц на гауптвахте за солдатский паек
буду всю заставу обслуживать, чем к патрону или Бырке в лапы попаду. А там
Люська, их транспортом до железки и хоть на Желтое, хоть на Черное. И пусть
ловят нас на вокзалах да на трассах.
Мотор мотоцикла ровно гудел, мелькали
перед носом птички трясогузки, свистели вслед сурки.
- « Нас не догонят. Нас не догонят.»
Орали-пели Светка с Люськой.
Ваши слова до богу бы в уши. Если догонят, если поймают, мало
вам не покажется.
Дата публикации: 2008-09-29