А мне приснилась чья-то рожа,

И дотого она противна,

Я знал по роже двинуть можно,

Да руки превратились в крылья.

Я взмыл. Как пар взмывает в небо,

Как вверх летящая стрела,

Меня быстрей порыва ветра,

Подняли два моих крыла.

И облака вокруг парили,

И ветер рядом напевал,

А я среди небесной сини,

С душой бесплотной танцевал.

Мне не хотелась просыпаться,

Чтоб там внизу среди людей,

В толпе безликой потеряться.

Мне не хотелось хоть убей.

Подари мне покой напои опьяняющей нежностью,

И забудь плохом свои мысли о нем убери,

Посмотри- эти простыни пахнут морозною свежестью,

И любовь встала тихо и молча у нашей двери,

И сплетение рук, и сплетение тел так таинственно

Я без крыльев взлетаю к далекой манящей звезде,

Назову я тебя без обмана моею единственной,

Потому как свою эту жизнь посвящаю тебе.

А когда вдруг зажгутся над нами огни нашей радуги,

От ночного признанья в любви закачает меня,

Я возьму, осторожно целуя тебя к себе на руки,

И поверь, больше не отпущу ни куда я тебя,

В карусели из дней нас собою завертит, закрутит,

И помчатся листки- с каждым днем все худей календарь,

И уж, коль суждено будет мне вдруг застыть на распутье,

Я пойду там, где ты это самая ближняя даль.

Обними меня небо синее,

И прими меня даль бесконечная,

Сколько в ступе воды не месил бы я,

Но не станет песок кашей гречневой.   

 Надоело мне все, опостылело,  

Я б повесился для Вашей Светлости,

Но рука лишь веревку намылила,

А петлю завязать нету смелости.                     

А раз нет,  так живи вечно каясь,

Может что-то с  годами исправится,

Но от жизни своей так маясь,                 

Я устал, что и жить мне не нравится.

   А какая любовь настоящая?  

А какая любовь настоящая?

И какая любовь поддельная?

Та где слова кричащие?

Или та где белье постельное?

Может там за столом в ресторанах,

С комплиментами пошлыми, нудными,

Или в поле среди саранок,

Там где горы лежат большегрудые?

А когда вдруг целует женщина,

Говоря о любви задыхаясь,

Настоящая или поддельщина?

Не пойму. В своей глупости каюсь.

Не манил ее хрустом я денег,

Не обманывал фразой пустою,

Она просто забытый мой берег,

Обняла своей нежной волною.

Я просто брел, и вдруг услышал крик,

Я подошел - среди толпы огромной,

Под фонарем открыл «дискуссию» старик. 

- За шкирку вытащим мы умных психиатров,

И бросим в сумасшедшие дома - 

Кричал, подвизгивая пьяненький оратор,

Слюной, разбрызгивая страшные слова.

- А тех, кто прячется в церквях, ища спасенье, 

Листая толстую книженцию свою,

Шепча молитвы доводя до одуренья,

Свою безмозглую и лысую башку, -

Мы их туда, где очень много леса,

Работы хватит и иудам и святым,

Туда ученого, туда же и балбеса,

И баб туда, чтобы не скучно было им.   

 Ведь наши бабы как зачитанные книги,    

Их перелистывали многие не раз,

Они одним отваливают фиги,

Другим подарки венерических зараз.

Где эти женщины, краса и цвет России, 

Готовые на каторгу пойти?

С любовью мощной,  ураганной,  как стихия,

Тех сильных женщин больше не найти.

Какие доводы еще преподнести бы,

Чтоб не подумали,  что перед вами псих?

Спокоен я,  как пульс у мертвой рыбы,

Не нервный у меня сегодня срыв…..

- Он поперхнулся и костлявою рукою,

Какой-то сделал непонятный жест,

Пройдя меж расступившейся толпою,

Он канул в ночь и там, в ночи исчез.