Будем помнить…

Начало девяностых прошлого столетия. К перрону вокзала станции Чернышевск- Забайкальский прибыл пассажирский поезд №192. Два вагона от него отцепляют и прицепляют к пригородному поезду, следующего по маршруту Чернышевск-Букачача. Впервые за послевоенные годы приехали соотечественники тех, кто после 1945-го находился в плену в посёлке Букачача. Группу приезжих из страны Восходящего солнца возглавлял бывший военнопленный Синги-сан Саигуса, ставший впоследствии известнейшим адвокатом Японии. Вместе с ним прибыли Сигимура-сан, который был самый молодым среди военнопленных, Тадарити-сан…. Группа приехавших была многочисленной и носила символическое название «Ягода». Бывшие военнопленные, приехав через 45 лет в Букачачу, рассказывали, что ягоды: голубица, брусника… помогли им выжить, многих спасли от цинги. Переводчицей в группе была Юкико-сан, отлично говорившая по-русски.

Моя коллега Галина Пушкина, сопровождавшая группу «Ягода», по приглашению её руководителя Синги-Сана Саигуси дважды побывала в Японии. Второй раз с ней ездила редактор шахтёрской газеты «Забой», которая выходила в те годы в горняцком посёлке, Любовь Малютина. Вот что вспоминает Галина Пушкина

- Организатором поездки бывших военнопленных и их родственников в Букачачу, перевозки праха умерших на родину стал Синги-сан Саигуса, окончивший после возвращения домой Токийский университет. Объединил всех, кто находился с ним в плену, в группу «Ягода». Более того, Синги-сан оказывал постоянную материальную помощь собратьям по несчастью.

Свои воспоминания о пребывании в Букачаче военнопленные публиковали в японском журнале «Каико» - «Воспоминания». В этом журнале была опубликована и статья Галины Пушкиной, рассказывающая о посещении японцами мест захоронений своих соотечественников. Она являлась первым русским человеком, первой женщиной, чью публикацию поместили в журнале «Воспоминания»! В последующий приезд члены японской делегации в знак благодарности привезли номер журнала Галине Пушкиной и письмо на двух языках: русском и японском, они писали, что публикация вызвала интерес читателей и редакция журнала получила множество откликов.

… В результате вскрытия захоронений были установлены имена 1800 военнопленных, 30 человек не нашли. Находясь в плену, японские военнопленные составили карту, разбивая её на квадраты, указывающие на погребение конкретных людей с их именами и фамилиями. Карту берегли, передавали от одного к другому, надеясь, что выжившие и вернувшиеся на родину когда-нибудь да смогут приехать в Букачачу и сумеют найти погосты, не имеющие отличительных знаков: на второй шахте и на Северном или, как называют букачачинцы это место - на Сиротинке. Более сорока лет выжившие узники Букачачинского лагеря военнопленных и их родственники ждали, когда они смогут побывать на местах   последнего приюта близких и почтить их память.

Недавно делегация из страны Восходящего солнца снова приехала в Букачачу. Группа малочисленная – всего восемь человек, среди присутствующих не было тех, кто находился в плену в горняцком посёлке. Группу возглавил девяностолетний Итикава Масао, находившийся в Шахтаминском лагере военнопленных, то есть многих, кто впервые после плена приехал в Букачачу, уже нет в живых. Я поинтересовалась судьбой Синги-сана Саигуси, основателя группы «Ягода», того самого, кто считал священным долгом побывать на местах захоронения соотечественников и увезти прах всех умерших в Японию, кто на протяжении всей своей жизни помогал семьям бывших военнопленных, испытывающих материальные затруднения, оказывал финансовую поддержку собратьям по несчастью для поездки в Букачачу.

Увы, Синги-сан Саигуса, сказали мне, умер десять лет назад. Среди военнопленных в Букачаче, как я уже сказала, самым молодым был Сигимура-сан. Он в шестнадцать лет попал в плен. Прибавив года, подросток пошёл служить в армию. В первые же дни пребывания на фронте попал в плен. Сигимура-сан вспоминал, что однажды, когда он возвращался с шахты, на него напали подростки. «Я молился, - говорил он. – Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы не подоспевшая мне на помощь женщина по имени Мария, заступившаяся за меня».

В который раз приезжает в Букачачу его дочь Маюми Сигимура. Я поинтересовалась у неё, чем занимался её отец, возвратившись на родину. Маюми рассказала, что её отец работал в строительной компании, а мама в банке.

Познакомилась я в последнюю встречу с дочерью ещё одного военнопленного, находившегося в лагере посёлка Букачача. Её зовут Кадзуко Охаси. Отец Кадзуко-Исигоока Кинносукэ-сан во время пребывания в Букачаче подстригал своих соотечественников. Приходили к нему и жители посёлка. Умер Исигоока Кинносукэ 14 февраля 1946 года и был погребён на кладбище Сиротинки. Дома его ждали жена и четырехлетняя дочка. Кадзуко родилась 18 сентября 1942 года. На свои 74 не выглядит. На вид ей дашь лет 56-60. Подвижная, живая, коммуникабельная.  У Кадзуко муж и двое взрослых детей: сын и дочь. Её сын работает парикмахером.

- Вы продолжаете семейный бизнес? – спросила я Кадзуко.

- Да, - ответила она. – У нас парикмахерская.

- Ваш сын специализируется на женских или мужских стрижках?

- Он делает и женские, и мужские стрижки, - отвечает Кадзуко.

- То есть, если кто-то из нас приедет в Сайтаму (город, где живёт семья Охаси)

и придёт в парикмахерскую, то ваш сын сделает стрижку.

- Приезжайте, обязательно сделает, - улыбается Кадзуко.

Теперь, когда мы уже знаем, что в составе группы только две родственницы бывших военнопленных, находившихся в Букачаче, стоит рассказать о церемонии памяти. Встретив японскую группу, мы все вместе – глава городского поселения «Букачачинское» Ольга Николаевна Тренева, депутат Совета МР «Чернышевский район» Василий Васильевич Гайда, директор муниципального краеведческого музея Владимир Анатольевич Шевченко, внештатный корреспондент нашей газеты Людмила Панфиловна Чулкова и автор этих строк вместе с японской делегацией едем на захоронение, находящееся на второй шахте. Прибыв на место, японская делегация разворачивает государствен-ный флаг Японии и синий, меньших размеров. Последний мне не известен, и я спрашиваю переводчицу Мориту Рэйко, кому принадлежит полотнище. С Моритой я успела познакомиться. Она прекрасно владеет русским языком. Переводчица мне объясняет, что синий флаг с иероглифами – флаг ассоциации японских военнопленных. Приехавшие почтить память соотечественников устанавли-вают свечи, цветы, а потом начинается церемония. Руководитель группы Итикава Масао читает текст по листу (возможно, это молитва…), после чего поют две песни. Мелодия первой очень печальная.

- О чём эти песни? – спрашиваю Мориту.

- Первая называется «На холмах чужбины»: «И сегодня, и на этот раз мы приехали на холмы чужбины. Расскажи друзьям, как тебе холодно», - переводит Морита.

- А вторая песня о родине, - добавляет она.

После окончания церемонии мы едем на Сиротинку – второе место, где когда-то были захоронены умершие военнопленные и где сейчас стоит памятник, развёрнутый на Восток. За десятилетия бывший погост зарос кустарником. Памятник на Сиротинке, как и первый – на второй шахте, находится в надлежащем состоянии. Уход за ними осуществляют работники городского поселения «Букачачинское».

За обедом японским гостям была вручена голубица. Итикава Масао, проведший годы плена в Шахтаме, узнал ягоду. Им также подарили книгу, посвященную 90-летию Чернышевского района, где глава о Букачачинском городском поселение начинается с фотографии Дома культуры, построенного японскими военнопленными. Замечу, многие здания, построенные японцами в Букачаче, до сих пор в хорошем состоянии. В ответ члены японской делегации вручили нам сувениры. Прозвучала в их исполнении и знаменитая песня «Катюша».

- Это в подарок всем вам, - сказала Морита Рейко.

Провожая японцев из Букачачи, мы сфотографировались на память. Вечером этого же дня гости из страны Восходящего солнца посетили краеведческий музей в Чернышевске.

…Нельзя забыть, перечеркнуть, переписать историю. Нам всем, ныне живущим, нужно помнить, что войны, большие и маленькие, ломают судьбы людей, разрушают семьи, приносят горе и слёзы, убивают надежду на будущее.

Любовь Шемелина

Фото Владимира Шевченко