Вера Иосифовна Панченко
СТИХИ О РОССИИ
Дарвинский заповедник
* * *
В соседней деревне залаял мотор
В четыре утра, а в нашей – ни звука,
И ночь оседает, как мутный раствор,
И зной отошел – до начала костра,
Но я посылаю себя на костер,
НижЕ несусветная злюка.
Накину панамку из ниток «краше»,
Связала себе, собираясь в дорогу,
Покорна – кому? – неуёмной душе, -
Она проектирует, словно КБ,
И туш свой исполнит с горячим туше,
Она не обманет, ей-богу.
Попутка пришла. Полосатит туман
Раздолье овсов, проплывающих мимо,
И дух придорожный пахуч, как тимьян,
И рокот дорожный – настойчивый зов
В тугое безбрежие мира.
Потом – поезда, а еще – катера
Над створами вод, и северней – бор-беломошник,
И ствол без конца, словно в небо дыра,
И поприщ российских лесной хоровод,
Где век хороводит, а нам – чур-чура,
Где спит лесовик-бездорожник.
22-24 августа 2002
* * *
Зыби неба, суровые, серые.
Прячут солнышка утренний блеск,
Лучше жить с разединственной верою –
За бесплодной и плотною сферою
Произрос перламутровый лес.
Прошагала полями окрестными,
Что искала – не знаю сама,
День-деньской между днями воскресными –
Как задача с тремя неизвестными,
Век живи – не приложишь ума.
Необъятность магнитного свойства,
Любопытством я брошена в путь.
Пустотелое вызнать устройство
Мне легко и не надо геройства,
Все же дерзости надо чуть-чуть.
Все же выиграть можно на опыте,
Если не облегчаешь задач,
Не страшишься ни страха, ни копоти,
И никто не подслушает в шепоте,
Как легко разменяться на плач.
26-27 августа 2002
Из книги «Тропинка взгляда» 2003 – 05
На Мологе
Небо светлеет – темнеет вода
Перед закатом,
Плавням лохматым
Днесь не уплыть никуда,
Корни под ними, как якоря, -
Остров покоя,
И над рекою
Нежно-зеленая рдеет заря,
Сумрак в лесу затаился зверьком –
Вечера завязь…
Пришлым на зависть
Кто-то впитал с молоком
Эти любви письмена,
И у причала, где я скучала,
В гулкие днища бьется волна.
3 апреля 2003
* * *
Шелковый шарфик жемчужного цвета,
Купленный мамой когда-то и где-то, -
Было, скорей, в Благовещенске это,
До моего появленья на свет.
Дни своей жизни изведал в комоде,
В праздники лишь расцветал при народе,
И бережливой крестьянской породе
Он долголетьем обязан своим.
Нынче храню – как реликвию детства,
Он превратился в душевное средство,
Новых вещей не пугает соседство –
Время ему прибавляет ролей.
Где был источник сиятельной краски,
Всех моих строчек подобия связки?
В нежно-сиреневой шелковой ласке –
Я осознала внезапно на днях.
13 октября 2003
* * *
Я не старею – лишь старше себя становлюсь,
Надо еще досмотреть белозерскую Русь,
Слово вначале бродило вдоль тамошних вод,
Делом затем обросло, что поныне живет.
Камень – вот столп и защитник, и глас на века,
Там наши души бессмертны, где вера крепка,
Камень, растертый на краску, - соцветный язык,
Гений народа на месте пустынном возник.
Мощное прошлое силой питает поныне.
Что мы оставим потомкам, помимо полыни?
Нации нравственный подвиг – был век созиданья,
Длятся лета мои ради такого свиданья.
Север висит на высоких багровых утрах,
Я одолею подспудный пространственный страх,
Я не старею и даже – наоборот
Ради не виданных мною российских широт.
2 октября 2004
* * *
Между Вологдой и Тотьмой
Два дождя пересекли,
Мчусь очередною сотней
Вёрст развернутой земли.
Много леса, много речек,
Много неба, много сел,
Много лиц. Волнуют встречи.
Севера печать – на всём.
Избы, избы в пять окошек,
Есть иные – даже в шесть,
Опустел небесный ковшик,
И просторам счета несть.
Небо водит хороводы,
Облаков сияют лбы.
Лица женщин – от природы,
А мужские – от судьбы.
Северянки – величавы,
Обязуется их стать
Для своей родной оправы
Драгоценным камнем стать.
17 августа 2005
* * *
Единства места и души разомкнут круг
Не мною, не сегодня и не вдруг,
Мои деды снялись с родимых мест –
Я до сих пор несу сиротства крест.
Они, услышав времени свисток,
Отправились осваивать Восток,
И вместе с ними начинал разбег
Век рюкзаков и чемоданов век.
Забота – запад дедовский вернуть
Подвигнула меня в обратный путь…
Миграций жертва, я впадаю в транс –
Как разорваться мне для двух пространств?
В составе крови предпочтенья нет –
Взывают оба сквозь десятки лет,
Свой угол зренья – на себя и вне –
Пространство каждое диктует мне.
Там детство сторожит меня, как пес, -
Здесь жизнь моя спешила на износ,
Там цельность времени – лишь родине дано
Весь воздух жизни сбраживать в вино.
Здесь отпрыски мои – и, как стеной,
Отрезан дальний голос призывной…
Двумя пространствами богата я –
Насмешливым подарком бытия.
… - 3 сентября 2005
В Кирилловом монастыре
Стрижи поселяются возле жилья –
Высокое небо над кровлями келий
Стригут целый день, и давно б надоели,
Терзая терпение, словно шлея,
Но братия служит об этой поре,
Молясь и молясь – допоздна спозарани,
Все лето цветут луговые герани,
Сиротски ютясь в монастырском дворе…
Ступаю по камням истории днесь,
Стрижи и герани – вне лета Господня,
И крепок Кирилл преподобный сегодня,
Но я не паломник – сегодня и здесь.
Как странно – я странноприимный поэт,
Мне велено в храме следить за свечами,
О, сколько надежд восковыми плечами
Поддержит их слабо струящийся свет!
И за день расклад оказался не прост:
Всех более здравий несут к Николаю,
Поспешно огарки из гнезд вынимаю,
Как много их надо – спасительных гнезд.
Как долго горит дорогая свеча,
Грошовые гаснут – скажу по секрету:
В них качества нету, известна поэту
Цена дешевизны вещей и харча.
Но службу стою – не за хлеб, не за соль,
И нравится мне православный платочек,
Здесь корни лишаются всех оболочек,
Взрывая мою застарелую боль.
Отец Феодосий с глазами Христа,
Меня причастив, пошутил между делом –
Помог ли Кирилл моим рифмам несмелым?
Помог – погремушка моя не пуста.
Прощаюсь: что было неладно – винюсь,
И поясно мы поклонились друг другу,
Душа моя в древность вернулась по кругу,
И я превратилась в далекую Русь.
Я славное время, я племя славян,
Пронизана светом его неделимым
Так остро за то, что живу нелюдимом –
Всегда он безмолвен, всегда безымян.
И мудрый отец Феодосий проник –
Количеством лет многократна чужбина,
И сердце для сердца хранится глубинно –
И смысл постигается вмиг.
28-29 июля 2005,
Вологда.